Крокодил / Ag-o / Crocodile (1996)
Название: Крокодил
Оригинальное название: Ag-o
Год выхода: 1996
Жанр: драма
Режиссер: Ким Ки-Дук
В ролях: Jae-hyeon Jo, Jae-hong Ahn
О фильме:
Крокодил - это прозвище человека, который зарабатывает тем, что грабит утопленников на дне Ган Ривер. По сути фильм о любви. О любви и смерти. Фильм основан на оригинальном замысле режиссера и представляет его новаторский язык. Это первый фильм Ким Ки-Дука и по сему не стоит ожидать таких красивостей как в 'Весна, лето, осень, зима... и снова весна' или такой глубины как в 'Пустом Доме'. Фильм выдержан в духе 'Диких Животных'. Что может быть сильнее любви? Она способна облагородить чувства даже у отчаянного и жестокого убийцы по прозвищу 'Крокодил'. Он живет под мостом со стариком и мальчиком, как дикое животное: отнять деньги, ввязаться в драку, заняться сексом. Вытащив из воды красивую девушку, решившую покончить с собой, ночью, в присутствии старика и мальчика грубо изнасиловал ее. Но почему она, убежав - возвращается? Почему все время молчит? Какую тайну скрывает? Сюжет фильма захватывает, не отпускает - это танец на лезвии бритвы.
Страна: Южная Корея 
Продолжительность: 01:39:24
Перевод: Профессиональный (многоголосый, закадровый)
Оксюморон
И двадцати лет не прошло со времён выхода «Крокодила», а Ким Ки Дук уже намертво припаян к топу классиков 21 века. Да хоть и остановись эпатажный гений сюжетного бума на том, не столь, давнем дебюте, избежать тарелочки призового супа не получилось бы. Несостоявшийся художник, плохо знакомый с историей мирового кино, неуверенно выглядывающий из-за ширм светского бомондостроения, уделал зажравшийся европейский анклав буржуазных леваков элементарностью натурализма, составляющего суть серых будней. Будней везде одинаковых, скучных и незаметных.
Социальные отбросы, вроде отмороженного выродка по кличке Крокодил, не являются достопримечательностью, исключительно, южнокорейского ландшафта. Более того, режиссёр мог подсмотреть своего героя в парижских трущобах, где прожил некоторое количество лет. Он мог увидеть его на экране в полупустом кинозале повторного фильма, каких, как известно, в одной Франции больше, чем во всём остальном мире.
Остальной мир с восторгом внимает непостижимому постижению реальности маргинала Каракса и жаждет сочувствовать любовникам с Нового Моста, жаждет помочь им гуманитарной помощью и потоками целлофановых слёз, лишь бы знать, что всё это в реальности повторных просмотров, ненужных кинотеатров, в раскосых зрачках рисовых азиатов. Пресный рис в той же умозрительной плоскости, что душок караксовых опусов.
Суши и люмпены отдельно, галстуки и воротнички отдельно. Иностранцы границ не видят, смело шагая через потёртые меловые круги. Никому не известный кореец как-то слишком естественно вымазал накрахмаленный текстиль в рыбной требухе и прослыл провокатором, хохочущим возмутителем. Получается, если фотограф добивается крупного плана крупнее обычного, он сразу в обойме творцов определяющих время. Нужно лишь сделать шаг ближе. Откуда есть пошёл Ким Ки Дук и вся его мировая слава наглядно демонстрирует самый первый кинематографический опыт оного.
С второсортным съёмочным материалом, случайным реквизитом, мутным изображением, с неприкрытой наивностью. Зато в тему, в нерв, чугунной битой по голове. Дарование недолго строило из себя мальчика - недоучку и довольно скоро бита обзавелась специальными шипами, а удары получили необходимую мощь, чтобы череп чувствовал, но мозг не разлагался. В «Крокодиле» нет той выверенности почерка мастера, той уверенности хирурга потрошащего лягушку без наркоза. Прошло время.
Восточный экстрим с рукопашным членовредительством и иррациональной мотивацией успел стать шоколадным батончиком для распространения в базарных палатках. Шоколадка с кровью, а кровь хоть и видом натуральная, не скрывает кукурузно-сиропного происхождения. Под мостом живут трое: старик, мальчик и мужчина. Старик улыбчив и мудр по годам, мальчик по-детски жизнерадостен и весел. Мужчина же ведёт себя, как пресмыкающиеся. Вечно злобная, ухмыляющаяся физиономия приносит беды всем, с кем он пересекается.
Промышляя спекуляцией, мелким мошенничеством, не гнушается не избиениями, ни изнасилованиями, ни мародёрством. Только так и способен вести диалог с ненавистным миром, презревшим ещё одного ублюдка. Единственное место, где он чувствует себя счастливым – дно реки, куда временами погружается для охлаждения кипящей ненависти. Появление бедовой суицидницы, в размеренном укладе разновозрастной троицы, вносит неразбериху во взаимоотношения урода с окружающей средой и соседями.
И без того, проступающий патернализм в контактах трёх мужчин принял жирные очертания с возникновением недостающей фигуры противоположного пола. Таинственная до банальности судьба девушки уходила от людского предательства в бездну неизвестности, но Крокодил спас утопленницу, движимый не благородством, а инстинктом похоти. В страннице без прошлого и будущего, причудливым фирменно кимкидуковским образом, старик обрёл дочь, мальчик сестру, а мужчина жену.
Но надолго ли. Видеть в уродливом прекрасное, в жестокости человечность, в истерике тишину режиссёру привычно. Законы стилистики подсказывают назвать методу оксюмороном. В данном случае, не форма подчёркивает содержание, а содержание выписывает контуры рисунка. Не противоречие, но корректировка в сторону идеи. Узорчатость кадра диктуется гармоничной соразмерностью вселенной. Великолепие проявляется и в струе мочи на грязной стене, и в декорировании речного убежища. Синим, может быть не только небо, но и панцирь черепахи. Синими могут быть наручники.
Чем больше цветов и вариантов – тем невозможнее становится жить. Крокодилу чуждо чувство любви, сострадания и сожаления. Законы хищников проще. Либо ты, либо тебя. Но если бумажный кораблик на водной глади напоминает о собственной заброшенности и обречённости, то не стоит пытаться изображать из себя зубастого ящера. Хоть один из множества доплывёт-таки до моря, хоть одна женщина да пробудит нечто большее, чем желание совокупления. Об исходе лучше не думать. Кадр будет безупречен, а сценарий не зайдёт в тупик. В жизни по-другому не бывает. Трагедия в обретённом счастье. Счастье в неумолимой трагедии. Оксюморон.
Могильник
Дикой природе неведомо сострадание, и тем, кто слаб, плохо защищен или недостаточно бдителен, неизбежно придется стать добычей более крупной особи. Нахождение на вершине пищевой пирамиды - несомненная привилегия, но она легко может повернуться другой стороной, если обстоятельства окажутся выше.
Крокодилы редко утруждают себя поиском добычи, предпочитая с разинутой пастью греть чешуйчатые бока на солнце. Эта лень обманчива, настанет миг, и могучий хищник молниеносно набросится на добычу и утащит ее под воду. Подобно своим хвостатым «собратьям», маргинальный субъект по кличке Крокодил выжидает своего часа, чтобы явить миру острые зубы. Ничем не примечательный мост через Ханган по неведомой причине стал Меккой самоубийц, которым не осталось в жизни другого выхода кроме как ухнуть в загаженную реку.
Азартный мародер демонстрирует «квартирантам» общественного дна – любопытному мальчику и добросердечному старику – очередные трофеи, не подозревая, что очередная жертва суицидального позыва изменит его жизнь необратимо. Вытащенная из реки молодая симпатичная девушка способна стать лишь объектом услаждения дикой похоти неотесанного Крокодила, но ее молчаливые глаза гораздо значимее для насильника, чем все его низменные потребности.
Они позволят хоть на какое-то время не чувствовать себя мусором. Чего-чего, а отбросов в маргинальном корейском районе имени Ким Ки Дука в изобилии, и их не увезти ни одним мусоровозом. Современный классик мирового кинематографа, а на момент премьеры «Крокодила» безвестный режиссер-дебютант, быстро дает понять, что сладостным речам о всеобщей дружбе, сочувствию и толерантности на берегу Хангана места нет. В крохотном уголке, где давно ютятся четверо отщепенцев, процветают грубость, жестокость и крохоборство. Точнее, к этому очень стремится сам Крокодил, которому совсем не нужна роль неформального лидера, но при этом ему нравится мнить себя властителем слабых душ. В порывах немотивированной агрессии и туманящей утлый разум злобы этот человек рычит, что он пресмыкающееся, а весь мир могильник. Не похоже при этом, что ему не мил выпавший расклад, напротив, выудить рыбку, а точнее потрогать ее жирные потроха он всегда рад. Вот только каждая такая добыча мертвой водой поливает остатки человечности, понуждая с все большей яростью глумиться над беззащитной девушкой и унижать братьев по несчастью. По злой иронии судьбы Крокодилу регулярно дают по зубам более крутые ребята, не забывая напомнить, что он полное ничто и никто. Однако с каждой свежей ссадиной и кровоподтеком новоявленный хозяин логова под мостом начинает с все большим азартом вторгаться в мир, простирающийся дальше вотчины корейских самоубийц. На провозглашенном немудрыми устами могильнике тяжело увидеть весело светящее солнце, которое намекнуло бы маргиналам о небезнадежности их положения. Лента Ким Ки Дука не может похвалиться насыщенным цветовым решением, которые выглядело бы алогично при помоечных обстоятельствах, но при том не умаляет внезапного проявившейся способности Крокодила увидеть жизнь в более ярких тонах, чем он привык. Символично плывущие разноцветные кораблики, раскрашенный кистью панцирь черепахи, рисунки несостоявшейся самоубийцы подобны слабому лучику позитивных перемен, с неимоверным трудом пробивающемуся сквозь облачный заслон. Обитая на гибельном месте, по сути, живя после смерти, эти люди сами того не ведая создали предельно простую, но эффективную по своей управляемости модель государства в миниатюре. Каждый из четырех бродяг как одно из сословий, которым тяжело существовать единым целым, но в столкновении с общим врагом, будь то полиция или криминальные элементы, проявляющих консолидацию. Закон у Ким Ки Дука такое же вместилище грязи, подлости и жестокости, как жилище под мостом, и поэтому случай, схлестнувший Крокодила с копом-извращенцем, преподносится режиссером как негативная субстанция, противопоставленная тяге отбросов «раскрасить» окружающую действительность, для чего даже испражнение на грязную стену может прийтись к месту. Меланхоличный музыкальный фон, который берет слово в поворотные для помойного лидера моменты, дополняет формирование специфической обстановки, находиться в которой было бы комфортно только покойникам. Регулярно погружая зрителя в атмосферу угнетения, унижения и планомерного одичания, Ким Ки Дук отнюдь не преследует цель замесить как можно больше грязи. Через мимолетно проникающие в ветхую маргинальную сущность элементы простого человеческого добра, естественного тепла и сострадания, корейский постановщик пытается дать ответ на вопрос: жертва ли Крокодил своей жизни или виновник? Вряд ли такой человек хотя бы раз сказал самому себе, что мечтает о счастье. Изрыгая во все стороны негативные определения, мародер со стажем олицетворяет собой защитную реакцию целого общества, которое неуклонно ускоряющаяся жизнь запросто сослала на помойку. Сцены грубого секса, насилия и домогательств, коими так богат фильм, ничуть не менее шокирующие, чем реакция Крокодила на попытки мальчика-собрата по несчастью утаить часть найденных денег. Любое государство рождается в муках, и крики от боли, слезы, мольбы о пощаде – стон этого рождения, жестокая, но необходимая цена, которую платят не самые везучие на свете люди. Располагая скромными средствами, Ким Ки Дук изрядно рисковал в отображении брутальной сущности изменяющегося прямо на глазах мира. Если и существует оправданная цена риска, то корейский режиссер ее использовал успешно. Полная отвращающих моментов постановка хорошо справляется с задачей пробудить через агрессивную массу подлинное сочувствие, без которого люди обречены оставаться пещерными неандертальцами. С каким бы грохотом ни шарахнула жизнь носом о самое дно, а где-то рядом мелькнет ярким цветом частичка жизни, за которой нужно лишь потянуться, и безнадежность начнет отступать.
Прибежище отчаявшихся
Жизнь под мостом возле грязной реки — ужасна. Маленький мальчик, старик и молодой мужчина брошены на произвол судьбы. Палатка со старым диваном, рваные одеяла и потрёпанная одежда — ничего хорошего, кроме существования в гадких и противных условиях изо дня в день. Мальчик-сирота старается не унывать, в глазах старика — зрелая мудрость, но мужчина — последний ублюдок и мерзавец. Безымянного главного героя прозвали Крокодилом, но он куда хуже зверя: двуногое пресмыкающееся, которое периодически выползает из своей норы с целью оскорбить, испоганить и загадить всё, что его окружает. Он ворует, дерётся, насилует женщин и причиняет боль как незнакомым людям, так и собратьям по несчастью. Агрессия — неизменная черта всех его поступков, желчь — необходимый ресурс, вырабатываемый организмом, злость — инстинкт. Создавая монстра с мерзкой гримасой, южнокореец Ким Ки Дук старательно исследует его мрачную душу с целью услышать отзвук, и отчаянно продолжает его ждать даже после того, как тот спасает девушку, решившую утопить себя, и насилует её в присутствии мальчика и старика. Самое странное в том, что, убежав, она возвращается обратно. Привязанность лишает свободы. Девушка, недавно вернувшаяся к жизни, словно оставляет свою душу на дне той самой реки. Прошлое её не отпускает, она слишком привязана к нему. Невзрачная, прочно хранящая свои тайны, она как цветок, постепенно засыхающий без воды. Нашедшее эту прелесть чудище не пытается вернуть её к жизни, напротив — топчет в грязь и губит. Но почему та постоянно молчит и не бежит от него? Карает себя за прошлые грехи или желает утихомирить безжалостное животное? Быть может, чувства её столь глубоки и сильны, что их не передать словами и эмоциями? Крайняя безысходность заставляет зверя рычать и кусаться. Крокодил питается эмоциями людей, их трепетом и страхом. Он привык уродовать и портить, а в ответ получать то же самое. Лишь равнодушие и холодность — способ достучаться до его сознания. Бумажные кораблики, отпущенные по реке в свободное плавание, напоминают ему о прошлом, которое он отвергает. Возможно, там слишком много боли, либо он мучается от того, кем был когда-то и кем является теперь. Крокодил осознаёт свою бесчеловечность. Ему легче оставаться таким, нежели переступать через себя. Невероятно сложно перебороть свои страхи и дать себе самому второй шанс. Шанс на что-то лучшее, ведь жизнь катится в никуда. Уже в ранние годы своего творческого пути Ким Ки Дук ищет смысл там, где, казалось бы, искать бесполезно и напрасно. Он находит чистоту в грязи, а невинность в мерзком. Видит в темноте свет, в чудовище — красоту. При этом агрессору и насильнику воздаётся по заслугам, и тот терпит ряд неудач: то проигрывая деньги в карты, то попадая в руки других психов, которые его изувечивают. В видении южнокорейца, цивилизованные люди отличаются от бродяг разве что маской лицемерия, под которой скрыты жуткие проступки и грехи. Мир погряз в болоте и обезумел. Живущие в нём люди подыхают друг за другом в крови, пролитой из-за зависти, эгоизма и дикарской сущности. Маленький мальчик, старик и молодая девушка далеки от этого сумасшествия, но у них у всех свои шрамы. Лишь мальчик иногда поглядывает на мир сквозь мечтательную вуаль, стараясь узреть что-то по-настоящему светлое; он ещё слишком молод. Жизнь, наполненная радужными красками — не для Крокодила. Светлым для него может быть только струя мочи на стене, остальное — притворство и обман. Он суетится и боится того, что девушка, которую он спас, изменит его и пробудит в нём чувства, которые он раньше не испытывал. Перемены в стабильной жизни и неведение будущего жутко тревожат. Жить в сером цвете и знать, что ничего не изменится — проще. Но находясь рядом друг с другом, между мужчиной и женщиной со временем возникает привязанность. Чувство близости появляется от одиночества и брошенности. И его не удержать в узде. Жизнь под мостом возле грязной реки — не так ужасна, если найти в ней смысл. Да, отбросы общества, живущие в дерьме, но зато такие, какие есть: нескованные и естественные. Фильм Ким Ки Дука подобен мрачному омуту, хранящему тайны человеческих страстей. Остаётся окунуться туда головой и познать их. Мальчик. Мужчина. Старик. Круговорот бытия, в сердце которого зародился монстр. Только женщине подвластно обуздать чудовище, облагородить его чувства любовью. Через призму их отношений можно рассмотреть сам людской мир, который показан так же неоднозначно. Они одновременно созидают и губят друг друга. Девушка вытаскивает чудище из болота, уволакивая его за собой в голубую морскую бездну, где страшно и холодно, но в то же время так тихо и безмятежно. Есть ли смысл возвращаться обратно в подыхающий в собственной рвоте похабный мир? Жизнь ничего не стоит без сладких мгновений, но и без несчастья не познать глубины этих минут. Трагедия возвышает чувства, делает их бесценными. Счастье — в коротком миге, всё остальное — лишь ожидание.
Первые опыты
Под одним расписным мостом, с обнищавшим стариком и мальчиком-сиротой, живет Крокодил. Так называют молодого парня, который им помогает выжить в мире, где для них не нашлось места. Крокодил промышляет ограблениями утопленников, вечерами бросающихся в испорченную цивилизацией реку. Иногда он играет в покер, но, впрочем, карта ему никогда не идет. Однажды Крокодил вытаскивает из воды красивую девушку и насилует ее. На следующий день она, как ни странно, не пытается вновь покончить с собой, а возвращается к грубому бродяге. Маленькая коллективность из трех мужчин и одной женщины становится похожа на семью, основанную скорее на выгоде, чем на простых человеческих чувствах. Когда в эту «ячейку» проникает любовь и забота, с ней же в жизнь Крокодила врывается и череда трагедий. Дебют Ким Ки Дука, при всей своей малобюджетности, дает полную панораму неоднозначности и, в то же время, неограненной талантливости будущей звезды мирового кинематографа. В «Крокодиле» есть всё, за что любят Кима, и за что его ругают. Так как это очень ранний фильм, он пока не покрыт характерной пеленой молчания, что дает возможность предположить, почему в последующих лентах Ким сосредоточился на безмолвной медитации. И именно с «Крокодила» режиссер начинает эксплуатацию темы диалектического противостояния мужчины и женщины, которые одновременно и созидают, и разрушают друг друга. Иногда кажется, что Ким хочет снять свое идеальное кино. Раз за разом он рисует его будто на холсте, наполняя придуманными символами. Потом картина его не устраивает, и он тут же принимается за следующую, с новыми символами, но с прошлыми мотивами. Каждый раз Ким приводит героев к неожиданной, очень глубокой трагедии, превращающей всю историю росчерком пера в притчу, и «Крокодил» в этом смысле представляется прекрасным наброском, служащим эпиграфом ко всему последующему творчеству корейского постановщика. Оказывается, что премированный ранее за сценарную работу, Ким Ки Дук не всегда может корректно проследить за собственным сюжетом. В «Крокодиле» есть пара ключевых сцен, либо созданных законами формальной логики, неприменимой к реальности, либо в силу утери нескольких поясняющих кадров. Собственно остается загадкой, как, например, дедушка стал свидетелем заказного убийства? Позже Ким Ки Дук находит выход в многозначительной тишине, и в «Острове», в чем-то сродном с «Крокодилом», открываются невиданные просторы для толкований Символизм в «Крокодиле» пока лишь периферийная разрабатываемая область, и автор не рискует дать зрителю заскучать. Развлекает он остросюжетными линиями, в которых нет места для иносказаний. Экстремальность пока в зачаточном необузданном состоянии и ей не придумана эстетическая оболочка с восточными орнаментами. Что же такого хорошего в «Крокодиле», спросите вы, что он стал фундаментом для обрастания целого культа вокруг фигуры Ким Ки Дука? С самого начала Ким научился с помощью нетривиальной жестокости создавать трогательную философию обреченности человеческих взаимоотношений, гармонично рифмуя кровь с любовью, так, что даже нет нужды анализировать происходящее. Достаточно чувствовать.
Yun-kyeong Woo
https://www.imdb.com/name/nm1182816/
https://www.kinopoisk.ru/name/494356/
